Staring at the ceiling in the dark
Same all empty feeling in your heart
Cuz love comes slow and it goes so fast
And you see him as you fall asleep
Never to touch, never to keep
Because you loved him to much
But you dive too deep

— Birdy — let him go

Let him go

— Я правда должна отпустить тебя? — Я изо всех сил старалась запереть боль внутри, наказать ее за попытки выбраться, но губы все равно предательски дрожали. Я не могла смотреть ни в его глаза, ни на него самого. Я отчаянно старалась дышать ровно, контролируя все вдохи и выдохи. Но безуспешно. Зато слезы я пока не отпускала, держала их при себе, зажмурившись и считая про себя секунды.

А он все молчал. Только смотрел, и избавиться от ощущения его взгляда было невозможно.

— Кэт…

— Не хочу оправданий. Просто скажи мне, — наконец смотрю ему прямо в серо-зеленые глаза, в которых тонет мучение, — я действительно должна отпустить тебя? Сейчас? — На последнем слове голос переходит на шепот, и я вновь опускаю голову, стараясь прийти в норму.

Один.

Два.

Три.

— Да.

Выстрел.

Тихий, как мое дыхание.

Нестерпимый, как агония.

Правду говорят, словом действительно можно убить.

— Я прошу тебя. Не надо. Я не хочу, — снова смотрю ему в глаза, но не вижу там любимого огонька. — Я прошу тебя. Я не хочу отпускать тебя. Пожалуйста. Я не хочу. Пожалуйста…

Вот и прорвалась платила. Предательски-медленно слезы стали убегать от меня, стремясь к нему.

Даже они не останутся со мной.

Вдох.

Выдох.

Поднимаю голову и улыбаюсь так широко, как только могу. Протягиваю дрожащую руку к его лицу и нежно глажу по щеке. Двухдневная щетина приятно царапает кожу. Большим пальцем стираю легкую влагу под глазом, полностью сконцентрировавшись на этом действии. Совершенно не замечаю, что все еще продолжаю реветь прямо перед ним.

Намеренно не смотрю в глаза, следя лишь за движением руки на его щеке.

— Я ведь не забуду тебя, ты знаешь? Просто не смогу. Физически. Без воспоминаний о тебе не будет меня. Ты и это знаешь, да? Или нет? Это все равно тебя не останавливает, ведь так? Ты уходишь, а я остаюсь. Ты уйдешь, а я останусь. Ты не будешь возвращаться, а я определенно буду ждать. Так нечестно. Нечестно, — протягиваю другую руку и провожу ею по его груди, чертя невидимую линию от яремной впадины до низа живота. — Я просто пытаюсь запомнить все детали, прежде чем ты покинешь меня. Навсегда, да? Не хочешь, чтобы я ждала тебя, правда? Несправедливо, — со злостью выдыхаю весь воздух, что был во мне. — Я скажу это. В последний раз. Только услышь меня и помни эти слова хотя бы тех пор, пока не повернешься ко мне спиной и уйдешь по своему пути. Я люблю тебя, — рисую пальцем узоры на его груди, периодически поглаживая ее. — Я люблю тебя. И это не изменится. Люблю и буду любить. И буду ждать. До самого конца. Я обещала это себе: тебе-то все равно на мои клятвы. Но я буду ждать, даже если ты этого не хочешь. Я буду ждать, — и на последних словах я создаю зрительный контакт.

Приподнимаюсь на носочках и, ладошками притянув его голову к себе, целую в лоб. Прижимаюсь губами к его горячей коже и на какой-то миг закрываю глаза, запоминая это мгновение. Запоминая его.

Навсегда.

Отстраняюсь и целую в нос. Потом в подбородок. Щеку. Другую. И очень быстро касаюсь губ, стараясь не задерживаться. Ведь если поцелую так, как хочу, то никогда не отпущу.

Ведь я знаю, что он прав.

Обнимаю за талию и прижимаюсь, кладя голову ему на грудь и запоминая биение любимого сердца.

Я буду ждать.

— Ты давно должна была отпустить, ты и без меня это знаешь. Просто кто-то очень любит игнорировать свое подсознание, — горько усмехается и ерошит мои волосы на макушке в нежном касании. — Ты не сможешь нормально жить, если я буду рядом. Если я буду в твоих мыслях. Пора. Отпусти меня, — он отстраняется, берет мое лицо в ладони и пристально смотрит в глаза. — Отпусти меня, и станешь свободна. Я обещаю тебе.

— Я все равно буду очень сильно тебя ждать, — шепчу я, старательно произнося слова, так как мои щеки в ловушке из его рук.

Улыбается.

— Я и не запрещаю, — быстро чмокает меня в нос, сжимая мою ладошку в своей, и уходит.

Из моих мыслей.

Навсегда.

Смотрю на лужу под ногами, на листик клена, путешествующего по ее поверхности и даю себе еще одну клятву:

— Я буду ждать, — вздыхаю, наполняя легкие кислородом и утирая слезы. — Я буду ждать, только, пожалуйста, найди меня.

Найди меня, мой мальчик из головы.

Найди меня в реальности.

Найди меня.

Найди. Найди. Найди.

Я буду ждать тебя.

Я буду ждать.

И он уходит. Я перестаю держаться за мечты о нем, воображая наше совместное будущее. Перестаю представлять нашу встречу. Я отпускаю это. Я отпускаю его.

Я открываю сердце. Для него. Для нашей первой встречи в жизни, а не в моих мечтах.

Я отпускаю его и открываю себя.

Найди меня.

***

Спустя вечность мгновений.

— Я побежала домой! — Громко произношу я, стараясь перекричать играющую музыку и смех друзей. Улыбаюсь, смотря на них и наклонив голову набок, в точности как собака. Они, наконец, вытирают выступившие слезы и смотрят на меня. Улыбаюсь еще шире и достаю свой зонтик из-за кресла.

— Уже? — Произносит Элис опечаленно, по-детски надув губы. Макс, Софи и Эллен смотрят на меня в ожидании ответа. Боже, от этих людей невозможно уйти!

— Нужно еще забежать кое-куда, — целую их в щеки и надеваю пальто. — Увидимся завтра?

— Обязательно! — Они машут мне ладошками до тех пор, пока над моей головой не раздается звон дверного колокольчика.

Выбегаю под дождь с широченной улыбкой на лице, совершенно не собираясь открывать зонт. Осматриваюсь по сторонам и перебегаю на другую сторону улицы, направляясь к любимому книжному магазинчику. Возле дверей сталкиваюсь с человеком, выходящим из него. Ойкнув, бормочу извинения и уже хочу сама войти в магазин, как меня бьет током.

Меня шарахает осознанием.

Меня кидает в узнавание.

Этот запах.

Запах дома, который постоянно снился мне во снах.

Я не могу спутать.

Никак не могу! Это запах дома. Запах, чувствуя который я хочу прижаться к его обладателю и попросить никогда не отпускать меня, быть со мной, жить со мной, дышать со мной.

Тот самый запах, после которого я сильно плакала от тоски, просыпаясь по утрам.

Тот. Самый. Запах.

— Девушка, с вами все хорошо? — Чувствую, как локтя касается чья-то рука. Поворачиваю голову и оживаю навсегда.

Я рождаюсь заново.

Я начинаю ощущать жизнь на кончиках пальцев.

Я достигаю будущего всего за одно мгновение.

И прошлое с улыбкой машет мне на прощание.

Я ждала, а он нашел.

Нашел.

— Ты… — Выдыхаю всего одно слово вместе с тем воспоминаем. Я отдаю его ему, чтобы он узнал меня так же, как и я его.

Пожалуйста.

Вспомни.

Знаю, ты жил только в моих мечтах, ведь я сама придумала тебя.

Я знаю, знаю, знаю!

Но это ты!

Пожалуйста, вспомни.

Вспомни. Вспомни. Вспомни.

Узнай.

— Я? — серо-зеленые глаза на миг расширяются, а потом их обладатель задыхается, рассматривая меня. — Как так…

— Это ты! Это ведь ты, правда? Скажи мне, что это ты! Я прошу тебя. Пожалуйста! — Скрываюсь на жалобный крик, прикрывая рот руками. Глаза тут же наполняются дождем, и я просто не могу дышать и контролировать себя.

Моих щек касаются две теплые ладони, и их обладатель всматривается мне в глаза с ужасно сосредоточенным выражением лица, нахмурив брови.

— Я сейчас сделаю кое-что очень странное: прошу заранее меня извинить, — произносит он, а потом целует меня.

Он.

Целует.

Меня.

Сначала настойчиво и жадно, словно стараясь украсть мое дыхание с каждым новым движением губ. Его руки покидают мои щеки и находят талию, прижимая ближе, теснее к себе. Я не могу дышать. И не может он. Я просто тихо плачу, пока это мгновение не закончилось, пока он не сказал, что совершенно не знает мне. Я выпускаю ту боль, что хранила в себе все это время, вцепившись в края его толстовки. Я почти что скулю, зная, что совсем скоро я перестану ощущать его губы на своих. Совсем скоро мне снова нужно будет ждать его. Совсем скоро.

А потом его левая рука находит мой затылок, зарываясь в волосы, не позволяя мне уйти.

Он не отпускает меня.

Он не позволяет мне уйти.

Его губы перестают жадно сминать мои и начинают ласково целовать, порою нежно покусывая. Медленно, растягивая удовольствие, стараясь продлить этот момент.

Я все еще плачу, а он все еще держит меня в своих руках.

Мы все еще вместе.

Тогда я отпустила его.

Но отпустил ли он меня?

Отрывается от моих губ, касаясь своим лбом моего. Тяжело дышит, прикрыв глаза и поглаживая меня по голове. Его рука на моей талии мнет плащ, но он не отстраняется.

Он не отстраняется.

— Я знаю, что это очень странно — целовать незнакомую девушку на улице — но я не мог иначе. Быть может, я сошел с ума, но ты так похожа на нее. На ту, что я отпустил тогда. На ту, что попросила себя отпустить. Но я ждал. Я, как чертов дурак, ждал. Это ведь ты? — И он смотрит прямо мне в глаза, как делал это раньше. Он видит мой водопад и вливается в него, сильнее прижимая меня к себе.

— Я отпустила тебя, — дышу ровно, контролируя каждое слово, срывающееся с губ. — Но я ждала тебя. Все это время. Я ждала. Ждала, — смотрю на него, живого, реального, такого настоящего, и плачу еще больше. Замечаю маленькие веснушки под глазами, которых не видела в мечтах, замечаю шрам на брови и замечаю, что теперь я наконец ощущаю его. Теперь я могу чувствовать все его прикосновения. — Ты нашел меня.

Не вопрос. Утверждение.

— Нашел.

И он улыбается мне, вырываясь из снов в реальность. Достигая меня прямо здесь и сейчас.

Он нашел меня.

Нашел.

И я смеюсь с облегчением, что все ожидания были не напрасными. Что вся моя вера в его существование была оправданной.

Он здесь.

Он со мной.

И я встаю на носочки и целую его в лоб, прижимаясь холодными губами к его горячей коже. Потом в подбородок, щеки. Я исследую всего его лицо крохотными прикосновениями дрожащих уст. Потом быстро чмокаю в губы и улыбаюсь, замечая, что он тянется ко мне для продолжения поцелуя.

Я смеюсь и позволяю ему вновь коснуться моих губ.

Я больше не отпускаю его.

Теперь я держу его крепко, не позволяя никогда уходить.

Я ждала его, а он нашел меня.

Я больше не отпускаю его.

Теперь я полноценно люблю его.

Теперь мне хорошо.

Iʼm saying goodbye to the skyline
Hello to the sweet pines
Gonna see you later street lights
Iʼm headed back to tree lines
To free time and starry nights

— Owl City — Back Home (feat. Jake Owen)

Дорогой Дневник

Думаю, у каждого человека случаются дни ностальгии. Те самые дни, когда сердце разрывается от смешанных чувств, описать которые — абсолютно невозможно. Когда хочется и плакать, и истерически смеяться. Когда крик начинает свое существование в где-то в глубинах твоей души, и ты никак не можешь уничтожить его. Просто не можешь.

Просто не хочешь.

Потому что он означает, что прошлое было важным.

Думаю, у каждого человека случаются дни ностальгии. Те самые дни, когда хочется вернуться назад и сказать «спасибо» мгновению, а потом заплакать и попросить его вернуться.

Но это невозможно, как бы сильно нам ни хотелось.

Путешествия во времени и пространстве еще невозможны. Правда, все еще можно позвать Доктора или украсть ТАРДИС минуток так на пять…, но оставим мечты.

Для них есть свое собственное время.

А сегодня — годовщина смерти моих родителей.

Моя бабушка со стороны мамы передала мне ее дневник и сказала, что я обязательно должна прочесть его. Именно сегодня.

Ведь в этот день не только погибли родители, но и родилась я.

Та я, которая сейчас сидит в кафе-мороженом в обнимку с молочным коктейлем и боится открыть потрепанную тетрадь с «Сейлор Мун» на обложке.

Дневник моей мамы. Мысли Лилиан Сиэн. Лучшей женщины на Земле.

Глотнув шоколадного напитка и остудив мозги, я дрожащими руками все же открыла его. Больше нечего терять.

Я жутко скучаю по ней и папе. Я должна хоть на минуточку вновь побыть с ними, пускай и через старый потрепанный дневник.

Это мой личный билет в прошлое. Лучшего подарка на совершеннолетие и не придумаешь.

С Богом!

«Дорогой дневник! Так, стоп. Я знаю, что ты — всего лишь предмет, но можно я буду обращаться к тебе так? Все же ты будешь хранить все мои заветные мысли, так что я спокойно могу считать тебя другом. А дорогой ты потому, что я влюбилась в тебя с первого взгляда, как только увидела в магазине комиксов. И кстати, не только тебя.

Вернемся к началу. Дорогой дневник, сегодня я влюбилась…»

5 апреля, 1995 г

«Дорогой дневник, сегодня я снова встретила его. Все в том же магазине комиксов. Он так бережно держал историю о Супермене с нежной улыбках на устах, что у меня самой на душе стало очень тепло. Боже, он даже понюхал обложку, блаженно прикрыв глаза. Настоящий фанат.

А потом он посмотрел на меня, уставившуюся на него во все глаза. Что ж, это было поистине неловко. Но затем он лукаво сощурился и широко-широко улыбнулся. Представляешь, Дневник? ОН УЛЫБНУЛСЯ МНЕ, МНЕ, МНЕ! ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ? Кажется, я сейчас самая счастливая девчонка во всей вселенной! Этот очаровательный юноша заметил меня! (Притворимся, что я не пялилась на него. Это дета-а-али!)
Господи, я выделю этот день в календаре…»

8 апреля, 1995 г

«Дорогой дневник, не буду долго тянуть и скажу сразу. ОФИЦИАЛЬНО: Я ОТДАЛА ЕМУ СВОЕ СЕРДЦЕ. ОН ПРОСТО ПОКОРИЛ МЕНЯ!

Так, ладно, кажется, без подробностей не обойтись. В итоге, мы все же познакомились с тем мальчиком из магазинов комиксов. Оказалось, его зовут Кларк Мун (и да, я не могу не кричать с того, что он тезка с его любимым героев графических историй. Вот это совпадение!). А еще он признался, что тоже давно поглядывал на меня, только выжидал ТОГО САМОГО МОМЕНТА. Если честно, я не понимаю, чего он ждал и зачем. Я БЫ НИКОГДА В СВОЕЙ ЖИЗНИ НИКУДА НЕ ДЕЛАСЬ ОТ КЛАРКА МУНА!

Дорогой дневник, ты бы его видел! Правда, ты не можешь, но это не суть важно. Я возьму тебя на наше свидание, которое будет… барабанная дробь… В ПЯТНИЦУ! УЖЕ В ЭТУ ПЯТНИЦУ! Я скакала по всей комнате, как только перешла ее порог. Правда, широченную улыбку все равно не удалось спрятать. Родители определенно что-то заподозрили. НО ЭТО ВООБЩЕ НЕВАЖНО! У МЕНЯ СВИДАНИЕ! В ЭТУ! ПЯТНИЦУ! А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!

Так, ладно, Дневник, я умею дышать, честно. Или же научусь, какая разница? Я встречаюсь с Кларком Муном! Мамочки! Он такое чудо, прям чудо из чудес! Расскажу поподробнее. Во-первых, он рыжий, как лев. Хотя скорее он похож на кота (для лиса он больно очарователен, ему прям хочется верить!). Во-вторых, у него куча веснушек! Он такой конопатый, что не улыбаться ну просто невозможно! А еще у него удивительные зеленые глаза. Не такие яркие, как зелень, бледнее и темнее, мутнее даже, я бы сравнила их с болотом, хотя у многих такая ассоциация вызывает неприязнь или отвращение. Но мне плевать. Глаза Кларка Муна потрясающе красивы. А как он щурится перед тем, как усмехнуться… Ох, Господи, кажется, мое сердце никогда не билось так сильно.

Просто, Дорогой дневник, Кларк Мун завладел всем моим существованием…»

9 апреля, 1995 г

«Дорогой дневник, прости, что так долго не писала. Жизнь поглотила меня, как болото. Она поглотила меня Кларком Муном и его глазами.

Мне искренне жаль, что я не писала сюда о первом свидании, нашем поцелуе (мои губы до сих пор его помнят) ипоследующих поцелуях, о нашей годовщине в месяц, потом в два и три месяца… Мы вместе уже год, Дорогой дневник. И осознание этого до сих пор повергает меня в шок.

Я никак не могу поверить, что студент колледжа заметил обычную девочку в магазине комиксов. Что его не смутила разница в четыре года. Что он вообще обратил на меня внимание, влюбился. Я вообще не могу осознать, что Кларк Мун хочет быть со мной. С обычной Лили, которая мечтает стать журналистом. Мой мозг просто ломается, когда я думаю о том, НАСКОЛЬКО мне повезло.

Кларк Мун выбрал меня вместо тысячи других девушек, быть может, более достойный.

Правда, когда я заикаюсь ему об этом, он дает мне мягкий подзатыльник, а потом целует в макушку, нежно посмеиваясь. И это делает меня в сто крат счастливее.

Дорогой дневник, я правда его люблю. По-настоящему. Так сильно, как только могу. И с каждым днем мне все труднее дышать, когда я вновь вижу его задорную улыбку и завораживающие глаза. Я влюбляюсь в него все больше, хотя казалось, что это невозможно. Я бы хотела всегда быть с ним, но боюсь, что потом он устанет от меня или я перестану быть достаточно хорошей.

Я просто искренне надеюсь, что не только у меня такие грустные мысли…»

17 мая, 1996 г

«Дорогой дневник, я… Я все еще нахожусь в прострации. Нет, я всегда понимала, что Кларк Мун ни на кого не похож, но чтобы читать мои мысли через расстояние. Это вообще возможно?!

Только я сделала здесь последнюю запись, как пошла на встречу с ним. И на этом свидании он вытворил что-то безумное.

Кларк Мун официально сумасшедший.

Кларк Мун сделал мне предложение.

Мне, Лилиан Сиэн, или же просто цветочку Лили, как он зовет меня, когда никто не слышит.

Я заплакала, кинулась ему на шею и посреди рыданий горячо шептала то „Да“, то „Спасибо“. Он назвал меня странной. И поцеловал так, как никогда не целовал.

Завтра я переезжаю к нему. Он даже не спрашивал. Кларк Мун просто поставил перед фактом меня и моих родителей. „Дорогие мистер и миссис Сиэн, простите, но завтра я забираю у вас вашу дочь. Надеюсь, навсегда“.

Он даже не спрашивал благословения у отца! Он просто быстро чмокнул меня в губы и ушел в закат (ладно, я слегка преувеличила. Я творческая натура! Но солнце и правда уже садилось), оставив меня и мою семью в полнейшем шоке и удивлении.

Ох уж этот Кларк Мун.»

Все то же 17 мая, 1996 г

«Дорогой дневник, он не передумал. Наша свадьба все же состоялась. Почти что через год, в день нашей первой встречи (заметь, НЕ знакомства). 5 апреля 1995 года мы оказались в том магазинчике комиксов, где и заметили друг друга, хоть и не знали об этом. А 5 апреля 1997 года мы связали себя узами брака.

Я все еще помню, как сильно волновалась перед своим выходом к алтарю, вцепившись мертвой хваткой в руку отца. Кажется, он тогда даже слегка пискнул от боли. Мне было жутко стыдно, но страх показаться перед столькими людьми, а самое главное, перед НИМ, перевешивал просто все.

Дорогой дневник, мне казалось, что в любую минуту я просто могу сойти с ума. Я определенно чувствовала, как сердце уходит в пятки, а трезвость ума машет мне ручкой и улепетывает за сто морей. Меня трясло так, что я думала, будто могу умереть.

А потом был мой выход.

Настала та самая минута, к которой я готовилась целый год, пялясь на Кларка Муна шокированными глазами день ото дня. Он все спрашивал, что со мной, а я продолжала смотреть на него не мигая. Он называл меня странной и смеялся, заваривая мне чай. А потом вдруг смотрел прямо на меня, прищуривался, как обычно, и шепотом признавался: „От этого я тебя люблю еще сильней“.

Кларк после свадьбы стал работать в полицейском участке, как всегда и мечтал, и я каждый чертов день волнуюсь, что он может не вернуться домой. Я так часто трясусь от неконтролируемого страха и плачу, что Кларк… просто прижимает меня к себе и говорит, что Мир и Жизнь просто не могут отобрать его у меня. Он не позволяет мне думать о плохом. Это еще одна причина, почему я люблю его. Хотя главная из них — эта та, что он просто Кларк Мун. Мой Кларк Мун.

И сейчас, когда я лежу беременная на диване, поедая мороженое в ожидании Кларка, я осознаю, НАСКОЛЬКО мне повезло. Не многим удается встретить такую любовь. Мне становится стыдно перед другими девочками, которые ждут такого же счастья. Почему именно я? За что? Почему другим не может так повести? Дорогой дневник, я бы так хотела, чтобы все остальные люди в этом мире получили свой долгожданный кусок шоколадного пирога под названием Счастье.

Я так сильно этого хочу, Дорогой дневник!»

28 декабря, 1998 г

«Дорогой дневник, это последняя запись. Наша общая с мужем.

Я знаю, что давно не писала, но моя жизнь била ключом. А потом настал тот момент, ради чего мы вообще встретились с невероятным Кларком Муном.

Настал тот момент, ради которого построили магазинчик комиксов, ради чего родилась я, ради чего родился муж.

Ради чего мы вообще живем и существуем.

Ровно пять лет назад родилась наша малышка Лулу. Такая же невозможно рыжая, как и ее отец. Жутко кудрявая и конопатая. Дитя Солнца, как мы зовем ее между собой. Мы с Кларком любим тянуть ее за кудряхи и наблюдать, как они вновь завиваются. Так забавно. А Лулу морщит носик и хихикает, убегая от нас на кухню в поисках конфет. Конечно же, мы ее находим. Уже выучили ее привычки.
От меня ей достались глаза. Карамельные, очень яркие и, как говорит Кларк, очень вкусные. Смотришь в них и понимаешь, насколько сильно любишь это маленькое, вечно бегающее создание.

Лулу — смысл нашей жизни. Плод нашей любви. И мы будем вечно благодарить друг друга за то, что мы влюбились, за то, что наши чувства помогли родиться на свет этому солнечному ребенку. Она наше все.

Наша „Маленькая мисс Счастье“.

Сегодня ей исполняется пять лет! Уже такая взрослая, такая большущая! Мне кажется, ее щеки, да и не только, все ее лицо устало от наших поцелуев с мужем. Она аж раскраснелась! Похожа на маленькую стесняющуюся помидорку.

Правда, потом досталось мне. Это ужасный человек, Кларк Мун, решил поблагодарить меня за рождение Лулу и за то, что пялилась на него в магазине комиксом. Вот же глупый! Это кто еще на кого уставился! (Ладно, я признаю, что Я-то УЖ ТОЧНО пялилась на него. Но и он тоже! Тут все честно и равноправно!)

Эту заметку предложил написать Кларк. Сказал, что хочет, чтобы наша дочь в будущем прочитала, как сильно мы ее любим. По его словам, во время переходного возраста дети могут не до конца осознавать силу любви родителей, поэтому он подумал, это поможет Лулу понять, что мы вообще встретились только ради нее. Он хочет, чтобы она росла счастливой и любимой, в отличие… Ну, не будем о грустном.

Поэтому сейчас я передаю ручку самому Кларку Муну, главному герою моего Дневника.

„Лулу, для начала я бы хотел сказать, что твоя мать — невыносимая женщина. Порой ее хочется убить, я тебе серьезно говорю. Журналист в ней просто умеет так доказывать твою неправоту, что спорить бесполезно. Так что я буду прекрасно тебя понимать, когда у вас с ней будут такие ситуации.

Но, Лулу, она действительно невыносима. Ведь с каждым днем любишь ее еще сильнее, и все страшнее представлять свою жизнь без нее. Она лучшее, что случалось в моей жизни. Ну, помимо тебя, конечно. Вы двое — мое все. И если честно, только не говори маме, я тоже очень часто боялся не вернуться домой.

Лулу, я надеюсь, что ты будешь доверять нам. Не будешь бояться признаться в своих ошибках, страхах, мыслях, мечтах и делах. Мы никогда не отвернемся от тебя, солнышко. Знай это. Пожалуйста.

Порой мы будем жуткими, злыми, строгими, непонимающими, глупыми, вредными и противными, (хотя я надеюсь, что таких моментов будет как можно меньше) но, Лулу, ты наша малышка, мы будем стараться оберегать тебя и делать все лучшее, чтобы ты росла счастливым ребенком. Мы правда постараемся.

Мы обещаем тебе.

Мы любим тебя. Так сильно, насколько это вообще возможно. Мы любим в тебе все: все твои проказы, твой задорный смех после них, твои рыжие волосы и веснушки, твои огромные глаза и твою широкую улыбку, а также ямочку на подбородке. Ты — наше Чудо. И всегда им будешь, Лулу Мун (Да, я все же уговорил твою маму взять мою фамилию. Представляешь, она говорила, что и так ‚слишком многое взяла у меня‘. Вот ненормальная, все еще чувствует себя неуютно за то, что живет в моей квартире. Представляешь, уговорила меня платить аренду пополам! Невыносимая женщина! Но не об этом сейчас).

Лулу, улыбайся этому миру. Ты наше солнышко, так что свети и освещай. Мы честно постараемся вложить в тебя все самое доброе и светлое, наша девочка.

Любим тебя. Безгранично. Говорю за маму, так как она отрезает тебе еще один кусок торта. Ты все же уломала ее, маленькая проказница.

От луны и сквозь время, к бесконечности, Лулу…“»

19 июля, 2003 г

Это была последняя запись в дневнике. Ровно через два года их не стало. Дурацкая авария.

Такая типичная история, лишившая меня самых близких людей.

Так глупо, глупо, глупо, глупо!

Так больно, больно, больно, больно!

Мамочка!

Папа!

Почему вы сейчас не со мной?

Мне уже восемнадцать, посмотрите на меня, какая я большая. Я правда стараюсь быть хорошей, доброй, понимающей, толерантной.

Вы воспитали меня достойным человеком, пускай и не долго были со мной.

Господи!

И сейчас, в свой день рождения, я сижу в кафе-мороженым, всхлипываю от рыданий и ужасно дрожу, схватившись за голову и заливая дневник слезами.
Я так сильно люблю их.

Лили и Кларка.

Невозможных.

Забавных.

Счастливых.

И любящих.

Родителей.

Господи!

Как же вновь научиться равномерно дышать?..

И тут раздался звон колокольчиков, словно родители дали ответ на мой вопрос.

Я повернула голову в сторону входа и увидела его, Габриэля Дэнниса.

Главного героя МОЕГО дневника.

Я искренне надеюсь, что наша с ним история будет не хуже.

Пускай мы познакомились в магазине книг, а не комиксов.

Поэтому я беру мамин дневник со стола и иду к нему.

Навстречу новой жизни.

Будучи переполненной любовью моих родителей.

И Габриэля Дэнниса.